Харьков, Найем, драка, полиция​Эксперты, утверждающие, что страна вернулась в 90-е, намекая на шаг назад, сделанный за последние годы в развитии как материальной, так и духовной культуры, временами оказываются не столь уж и далекими от истины. Недавно на одной из киевских улиц был воссоздан сценарий знаменитого анекдота с ключевой фразой “Ну все, мужик, ты попал”, ставшей классикой “лихих 90-х”. Правда, с небольшими поправками. “Мерин” был – куда же без него. Но горбатый “Запорожец” в него не въезжал. Мажорные тропы пересекла скромная “Хонда”. Роль попавшего мужика исполнил народный депутат Мустафа Найем. А вместо новых русских из “мерина” вышли “новые украинцы” - Алмед Саитов, Магомед Саитов и Умал Тимербилатов. (Личности последних были установлены полицией и обнародованы народным депутатом Антоном Геращенко.)

Вопреки утверждениям, что восток – дело тонкое, события развивались по достаточно грубой и примитивной схеме. Нардеп не придумал ничего лучшего, как набрать 102. Представители электоральных масс, все еще не верящие в силу органов правопорядка, воспользовались функцией “звонок другу”.  

Одной из изюмин скандальной истории является то, что, несмотря на все усилия по реформированию полиции и затраченные на это благородное дело немалые средства, “реальные пацаны” все еще демонстрируют более высокий уровень оперативности, нежели патрульные бригады. Как и в знаменитой битве под Ватерлоо, победителем оказался тот, к кому первому пришла подмога. Нардп был избит, что по нынешним временам звучит не столь уж и сенсационно. Из побитых за последние годы депутатов можно собрать футбольную команду с неплохой скамейкой запасных.

Реакцию правоохранителей и представителей экспертного сообщества стоит назвать для пострадавшего скорее удручающей. То, что раскрытие правонарушения не удостоилось статуса “Дело чести”, - вполен понятно. Оный, судя по опыту последних лет, полагается только происшествиям, завершившимся летальным исходом. Для пострадавшего это даже и лучше, так как ему удалось отделаться лишь телесными повреждениями. К тому же ни одно “Дело чести” так и не было раскрыто, а обидчиков нардепа задержали за считанные часы. Но избиение целого народного депутата никого не стимулировало обратиться к таким понятиям как “шатун’, “российский след”, “вмешательство извне с целью дестабилизации” и так далее. А это вполне прозрачно намекает на крайне незначительное внимание экспертного сообщества к персоне “буревестника революции”. “Так проходит земная слава”, - говаривал в свое время Фома Кемпийский. И, похоже, это именно тот случай.

Даже сам Найем не стал фонтанировать пафосом при даче показаний в фейсбучике, ограничившись короткими рубленными фразами, словно соприкосновение тупого предмета с головой высекло искры вполне крепкого литературного таланта.

“Перепалка закончилась дракой. Ну, как дракой - дали в челюсть, дальше какое-то время помню смутно; догнать не получилось. Теперь в больнице, перелом челюсти и еще чего-то”.
(Мустафа Найем, из пережитого)

Ни министр внутренних дел, ни генеральный прокурор вообще никак не отреагировали на избиение нардепа. Как будто и не было такого никогда в списке узнаваемых персон.

Примерно в то время, когда врачи боролись за здоровье пострадавшего, глава МВД разместил на своей странице эссе о тюльпановых полях, позволяющих надышаться теплым весенним ветром, дабы набраться доброты и созидания.

То ли министр хотел намекнуть, что такого народного депутата, как Найем, он не знает, то ли продемонстрировать максимальное хладнокровие. Мол, что бы ни случилось – нюхаем тюльпаны, набираемся доброты.

Еще не успел развеяться дым над плавящейся клавиатурой у автора первого сообщения о “драме на дороге”, как в бой ринулись злопыхатели.

Yes

Со стороны выглядит неприглядно. Но стоит отметить, что демонстрация чувства глубокого удовлетворения от созерцания чужих несчастий стала неотъемлимой частью культурной атмосферы, к формированию которой в том числе приложился и Мустафа Найем со товарищи.

Тотальное же молчание о “Деле Найема” представителей разнообразных политических движений более чем компактно укладывается в формулу пастора Мартина Нимеллера: “Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом. Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом. Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня”.

Лишь коллега Найема по журналистскому и депутатскому цехам Сергей Лещенко выступил с достаточно бородатым трюизмом о вседозволенности, порождающей преступления, и неотвратимости наказания как панацее от противоправных действий.